Басманный суд решил, что я оклеветал-таки российскую армию. Дали восемь лет, правда, в силу моего отсутствия в стране получилось заочно. Последнему обстоятельству я по-настоящему рад — и не только потому, что у меня дети и сидеть совершенно не хочется <...> очевидно, что, окажись я за решеткой, я бы не смог сохранить свой ум холодным — а ведь это именно то, чего, по моему убеждению, от меня ждут мои читатели
Уехать — но при этом не молчать, а честно говорить то, что я думаю, — это мой потолок
Каторга не только ограничивает свободу, но и делает человека прямым и непосредственным участником большого политического процесса – ситуация, которой я, будучи персонажем абсолютно частным, всю жизнь избегал. Революционер из меня никудышный; максимум, на что я способен, — это политконсалтинг и отстранённый анализ происходящего
Он был спичрайтером Путина!»