15 числа [ноября 2023 года] я еще не знал, что мы едем. А 16-го нам уже сказали, ко мне подошли в комнату и сказали собираться. А куда собираться – никто ничего не говорит
Никто не хочет ехать домой, мы уже приняли их в нашу большую семью. Мне было сразу понятно, что ребята останутся. Мы никого не держим, двери открыты, я говорю: ребят, кто готов поехать обратно? Все говорят: нет, мы не поедем
Я думаю, забрали именно их, потому что они наиболее транспортабельные, общительные
Я говорил им, что я хочу уехать отсюда. А Соня [Софья Львова-Белова] говорит: ну, может, ты привыкнешь к нам? Я говорю: Сонь, ну сколько мне лет? Мне что, 10 лет? Как это я могу привыкнуть? У меня там [в Украине] друзья, у меня там родители приемные
Когда я приехала в Скадовск летом 2023 года, [директор учреждения Виталий] Сук сказал, что у меня какие-то ошибки в документах и внука мне не отдадут. Я жила в Джанкое в приюте для прихожан местной церкви и все это время не могла видеться с внуком, ждала непонятно чего. Это было очень мучительно
Мы чудесно встретили новый 2022-й год, вместе отпраздновали Рождество в январе. В середине февраля я привез Сашу в интернат, поскольку там проходили обязательные санитарные процедуры. Грянула война, и мы разлучились
Саша признан недееспособным в связи со своим диагнозом. Для оформления в семью этот диагноз требовал пересмотра. Это очень длительный процесс, который может занимать до нескольких лет. В отношении Саши в 2022 году собиралась медицинская коллегия в Николаеве, но решающее слово — за судом
В „Новых берегах“ они всего 5 дней, но уже успели освоиться и полюбить все, что их окружает. Шесть человек с ментальными особенностями из Шахтерского детского дома-интерната с территории ДНР и четверо ребят-колясочников из Херсонской области стали новыми резидентами уникального арт-поместья
Вы были в разных учреждениях, но по России нигде не ездили. Сейчас вы увидите, какая она большая и красивая, как в ней интересно, какая природа, как о вас позаботятся
Делают эти документы, они думают, что мы будем жить в России, думают, что мы ихние
Я им честно говорю: да, я хочу уехать [в Украину]. У меня там друзья, у меня родители есть приемные. Дом есть дом, ты там вырос, ты там родился
Обычно мы проводим собеседования в несколько этапов, узнаем все подробности, задаем множество вопросов, прежде чем принять решение [о приеме новых людей]. В этот раз было иначе, из-за плохой связи в регионе мы не видели ребят заранее и у нас было очень мало вводных. Девизом последнего месяца подготовки было: встретим — разберемся
Международное право в принципе запрещает перемещение населения с оккупированных территорий независимо от того, дети ли это, недееспособные ли это — это делать запрещено
Из Олешек ее привезли в Скадовск, а из Скадовска — в Стрелковое. Там ей сделали российский паспорт, сказали, что для выезда теперь нужен российский заграничный, мы его делали месяц
Голые стены, забрали все, дорогостоящую медицинскую технику, у нас была новая кухня, все забрали подчистую. А потом еще и наводнение из-за подрыва дамбы. Нет больше нашего интерната
Теоретически желающие стать опекунами могут обратиться в органы опеки и показать, что несмотря на другое гражданство они хотят сделать так, чтобы этот человек жил вместе с ними. Органы опеки должны действовать в интересах недееспособного. А как они это будут трактовать? Никто не знает
Тут были все его вещи, его друзья, он считал наш дом своим
Слезы на глазах и надежда в сердце. Команда „Квартала Луи“ встречала ребят из Херсона
Она была в грязной одежде, наших детей там не купали, у нее был грибок. Мне не хотели отдавать ее инвалидную коляску, заявляя, что это собственность интерната